10.02.2016 в 17:00
Пишет Веселый робот:Легенда о сковородке. Рассказы врача
Про это и сейчас помнят старожилы Первой Градской больницы, а тогда, в конце восьмидесятых, эту историю рассказывали все, кому не лень. А кому было лень - они эту лень перебарывали и тоже рассказывали.
Где здесь правда, где нет - установить уже невозможно. Но лично я ничего сверхестественного в ней не вижу, поэтому изложу, реконструировав из нескольких независимых, но заслуживающих доверия источников...
Время было мудное, сами помните. Жопа на жопе с...читать дальше (еще 6899 символов) >>идит, жопой погоняет. Психи все дружно обострились. Встретить на эскалаторе петра первого и подискутировать с царем по поводу бороды - запросто. Один человек, скажем, нормальный вроде был, начал вдруг руки мыть. Хотя раньше не мыл. А по телевизору депутатский паноптикум в розовых сиськах и программа шиссот секунд с журналистом неврозовым, большим мастером сублимировать и проецировать, за счет коего мастерства и сделавшим себе имя на демонстрации ебанавтов различной степени тяжести.
Помню замечательного старичка, который завлекал студенток медицинского института в квартирку на кантемировской, чтобы показать свое изобретение - дыхательный аппарат, в который дышишь всяким своим внутренним говном, а выходит оттуда в тебя елей чистый и у тебя проходит целлюлит, псориаз и прочая перхоть. Ну, я то хоть и не студентка был, но пошел, потому, что меня позвала с собой одна трепетная лань со второго курса, на всякий случай. Я, конечно же, сразу понял, что это просто тупой маньяк на предмет поебаться и решил его героически разъяснить, как только он приступит к реализации своих темных планов. Я тогда очень хотел подвиг совершить при девушке, с целью повышения внутренней самооценки. Для осуществления взял с собой портняжные ножницы, ими разъяснять страшнее и определенно назидательнее. Фиг там. Старичок действительно создал какой-то целлофановый пиздец со шлангом от стиральном машины и дышал в него при нас минут пятнадцать, а когда кантемировский левша начал синеть, я деликатно увел оттуда лань и мы пошли в кино.
Это я плавно подвожу к одному эпизоду, случившемуся в вышеуказанном лечебном заведении примерно в те времена. Объясняю диспозицию.
Вечер глубокий, почитай что ночь. Приемное отделение. Лор работает не покладая рук, хрустят вправляемые носы, вставляются турунды во все естественные и неестественные отверстия, орёт кто-то. Жизнь кипит, одним словом. В коридоре очередь - лор один, а отпизженных много. Для ускорения процесса лор запускает в кабинет по двое-трое: один на кушетке лежит, анестезию переваривает, готовится, другому лампой в нос светят, что аж глаза горят, как у саурона из кено, третий в сторонке завещание пишет, с родственниками совещается. А, да, еще родственников табор до кучи в кабинете. Все сгрудились и гомозятся, как говорит в таких ситуациях доктор Бирюков.
Понятное дело, что отследить доктору и сестре, кто в этом протобульоне чем занимается, нет никакой возможности. Вот и в тот раз так вышло. Привезли по скорой неприметного дядечку с дырочкой в правом боку с невнятной конфигурации носом. Нос поправили, марли в него напихали для пущего здоровья или, может, для устрашения, и попросили посидеть, пока история болезни заполняется. Дядечка было присел, но присел он рядом со столиком с инструментами, а потом встал и быстро ушел, только на столике уже не хватало острого зажима типа "москит". Похищения, по естественным причинам никто не заметил. Ушел максим, ну и хуй с ним.
Дядечка, видимо, имел уже в голове некоторый план, поэтому он пошел не на выход, а в противоположную сторону, по подземному переходу, ведущему в хирургический корпус. Время было почти ночное уже, поэтому в переходе было безлюдно и эволюции носострадальца никто не отследил. Охраны больничной в те времена то ли вообще не было, то ли была, но охраняла, по своему тогдашнему обычаю, пепельницу у больничного выхода.
В переходе дядечка с москитом встретил молодого человека, на свою голову возвращавшегося из хирургии. Дядечка прыгнул на него как кот, приставил москит к сонной артерии и, посоветовав молчать, повел в хирургию. Там, стараясь не шуметь, по темной лестнице поднялся с конвоируемым в операционную.
Картина следующая. Идет операция, какая-то серъезная, доктор с ассистентом потеют, копаются в ливерах. В зале еще две сестры и анестезиолог, все при деле.
На входе в зал возникает скульптурная композиция "самсон, разрывающий что-то там". Молодой человек, который пленный, белесый уже от страха. А гад с носом, значит, наоборот - пассионарен как старший сын Жанны д'Арк и бен-Ладена. Верещит что-то, то ли про коммуняк, то ли про наркотеки - история не доносит. Требует, соответственно, внимания. И затычки в носу топорщатся.
Хирург, как был руками в кишках, в рукоделии своем, начинает было объяснять пришельцу, что, мол не по адресу, а если и по адресу, то не мог бы он подождать полчасика, чтобы они могли макраме своё распутать и зашить спасенного обратно.
Нет. Верещит еще громче, угрожать начинает, что щас, мол, запорет заложника своего без жалости и сомненья.
Пиздец на марше. Что делать - потемки.
Картина последняя. Как вы уже, наверное, решили, не должно обойтись без какого-либо рода героя и спасителя. Правильно, так.
...Когда злодей тащил свою безвольную жертву по коридору в операционный зал, за ним бесшумно следовал Дерсу Узала, отважный охотник, который и белку в глаз бьет и верной Сингэктэ лифчик одним мизинцем расстегивает.
Медбрат, отдыхавший в тот момент.
Он покушавши был, добродушный. Картошечки себе с сальцем пожарил, да и стрескал, дело важное и со всех сторон правильное - пожрать ночью. Как раз из кухоньки выходил, где сковородку мыл. Увидел в спину тех, кто в операционный зал направлялся, смекнул, что, кажися, непорядок, вернулся за сковородкой.
И, вооруженный, покрался следом. Тихо-тихо.
А там, в зале, уже гвалт на полную катушку стоит.
Дерсу, видя такое дело, подождал с минутку, послушал, а потом по кумполу злодею и треснул.
Негодяй упал в одну сторону, заложник в другую. Дерсу, возвышаясь над всем этим со сковородкой, как терминатор в лучшие для себя времена, вопросил:
- Чотакоето тут?
- Щас. Расскажем. - сказала операционная бригада.
После чего, оставив у пациента анестезиолога, мягко перебирая бахилами, подобрались к поверженному самсону и начала с нескрываемым удовольствием пиздить его ногами. Руки при этом держали высоко вверх, чтобы не расстерилизовываться. Операция, можно сказать, в ходу.
Это была такая, знаете ли, джига.
Вот, значит, пляшут они на костях врага, рядом ходит Дерсу, вопрошая: "Човы прямо? Кто это, Димоха? Линейный контроль, чтоле? Дайте тогда и мне". Ему, пыхтя, отвечают: "Не, спасибо, не надо, можно, мы сами?".
Анестезиолог, удостоверившись, что с пациентом в ближайшие пять минут ничего страшного происходить не будет, подбирает сиротливо валяющийся подле москит, бегает вокруг коллег и пытается влезть в гущу схватки. Его отталкивают жопами - места не хватает. Анестезиолог просяще приговаривает: "Ребят, ну пустите! Ну пожалуйста! Дайте за мяско щипануть! Ну пожалуйста...".
Сковородку потом ментам отдали, когда те приехали забирать то, что осталось от неудавшегося пассионария. Менты на память попросили. Или с какой другой целью, ритуальной, поди пойми их тонкие души.
Пациента дооперировали, да.
Что я хотел сказать-то? Не стоит мешать докторам исполнять свой профессиональный долг.
Как-то так.
© hagnir
URL записиПро это и сейчас помнят старожилы Первой Градской больницы, а тогда, в конце восьмидесятых, эту историю рассказывали все, кому не лень. А кому было лень - они эту лень перебарывали и тоже рассказывали.
Где здесь правда, где нет - установить уже невозможно. Но лично я ничего сверхестественного в ней не вижу, поэтому изложу, реконструировав из нескольких независимых, но заслуживающих доверия источников...
Время было мудное, сами помните. Жопа на жопе с...читать дальше (еще 6899 символов) >>идит, жопой погоняет. Психи все дружно обострились. Встретить на эскалаторе петра первого и подискутировать с царем по поводу бороды - запросто. Один человек, скажем, нормальный вроде был, начал вдруг руки мыть. Хотя раньше не мыл. А по телевизору депутатский паноптикум в розовых сиськах и программа шиссот секунд с журналистом неврозовым, большим мастером сублимировать и проецировать, за счет коего мастерства и сделавшим себе имя на демонстрации ебанавтов различной степени тяжести.
Помню замечательного старичка, который завлекал студенток медицинского института в квартирку на кантемировской, чтобы показать свое изобретение - дыхательный аппарат, в который дышишь всяким своим внутренним говном, а выходит оттуда в тебя елей чистый и у тебя проходит целлюлит, псориаз и прочая перхоть. Ну, я то хоть и не студентка был, но пошел, потому, что меня позвала с собой одна трепетная лань со второго курса, на всякий случай. Я, конечно же, сразу понял, что это просто тупой маньяк на предмет поебаться и решил его героически разъяснить, как только он приступит к реализации своих темных планов. Я тогда очень хотел подвиг совершить при девушке, с целью повышения внутренней самооценки. Для осуществления взял с собой портняжные ножницы, ими разъяснять страшнее и определенно назидательнее. Фиг там. Старичок действительно создал какой-то целлофановый пиздец со шлангом от стиральном машины и дышал в него при нас минут пятнадцать, а когда кантемировский левша начал синеть, я деликатно увел оттуда лань и мы пошли в кино.
Это я плавно подвожу к одному эпизоду, случившемуся в вышеуказанном лечебном заведении примерно в те времена. Объясняю диспозицию.
Вечер глубокий, почитай что ночь. Приемное отделение. Лор работает не покладая рук, хрустят вправляемые носы, вставляются турунды во все естественные и неестественные отверстия, орёт кто-то. Жизнь кипит, одним словом. В коридоре очередь - лор один, а отпизженных много. Для ускорения процесса лор запускает в кабинет по двое-трое: один на кушетке лежит, анестезию переваривает, готовится, другому лампой в нос светят, что аж глаза горят, как у саурона из кено, третий в сторонке завещание пишет, с родственниками совещается. А, да, еще родственников табор до кучи в кабинете. Все сгрудились и гомозятся, как говорит в таких ситуациях доктор Бирюков.
Понятное дело, что отследить доктору и сестре, кто в этом протобульоне чем занимается, нет никакой возможности. Вот и в тот раз так вышло. Привезли по скорой неприметного дядечку с дырочкой в правом боку с невнятной конфигурации носом. Нос поправили, марли в него напихали для пущего здоровья или, может, для устрашения, и попросили посидеть, пока история болезни заполняется. Дядечка было присел, но присел он рядом со столиком с инструментами, а потом встал и быстро ушел, только на столике уже не хватало острого зажима типа "москит". Похищения, по естественным причинам никто не заметил. Ушел максим, ну и хуй с ним.
Дядечка, видимо, имел уже в голове некоторый план, поэтому он пошел не на выход, а в противоположную сторону, по подземному переходу, ведущему в хирургический корпус. Время было почти ночное уже, поэтому в переходе было безлюдно и эволюции носострадальца никто не отследил. Охраны больничной в те времена то ли вообще не было, то ли была, но охраняла, по своему тогдашнему обычаю, пепельницу у больничного выхода.
В переходе дядечка с москитом встретил молодого человека, на свою голову возвращавшегося из хирургии. Дядечка прыгнул на него как кот, приставил москит к сонной артерии и, посоветовав молчать, повел в хирургию. Там, стараясь не шуметь, по темной лестнице поднялся с конвоируемым в операционную.
Картина следующая. Идет операция, какая-то серъезная, доктор с ассистентом потеют, копаются в ливерах. В зале еще две сестры и анестезиолог, все при деле.
На входе в зал возникает скульптурная композиция "самсон, разрывающий что-то там". Молодой человек, который пленный, белесый уже от страха. А гад с носом, значит, наоборот - пассионарен как старший сын Жанны д'Арк и бен-Ладена. Верещит что-то, то ли про коммуняк, то ли про наркотеки - история не доносит. Требует, соответственно, внимания. И затычки в носу топорщатся.
Хирург, как был руками в кишках, в рукоделии своем, начинает было объяснять пришельцу, что, мол не по адресу, а если и по адресу, то не мог бы он подождать полчасика, чтобы они могли макраме своё распутать и зашить спасенного обратно.
Нет. Верещит еще громче, угрожать начинает, что щас, мол, запорет заложника своего без жалости и сомненья.
Пиздец на марше. Что делать - потемки.
Картина последняя. Как вы уже, наверное, решили, не должно обойтись без какого-либо рода героя и спасителя. Правильно, так.
...Когда злодей тащил свою безвольную жертву по коридору в операционный зал, за ним бесшумно следовал Дерсу Узала, отважный охотник, который и белку в глаз бьет и верной Сингэктэ лифчик одним мизинцем расстегивает.
Медбрат, отдыхавший в тот момент.
Он покушавши был, добродушный. Картошечки себе с сальцем пожарил, да и стрескал, дело важное и со всех сторон правильное - пожрать ночью. Как раз из кухоньки выходил, где сковородку мыл. Увидел в спину тех, кто в операционный зал направлялся, смекнул, что, кажися, непорядок, вернулся за сковородкой.
И, вооруженный, покрался следом. Тихо-тихо.
А там, в зале, уже гвалт на полную катушку стоит.
Дерсу, видя такое дело, подождал с минутку, послушал, а потом по кумполу злодею и треснул.
Негодяй упал в одну сторону, заложник в другую. Дерсу, возвышаясь над всем этим со сковородкой, как терминатор в лучшие для себя времена, вопросил:
- Чотакоето тут?
- Щас. Расскажем. - сказала операционная бригада.
После чего, оставив у пациента анестезиолога, мягко перебирая бахилами, подобрались к поверженному самсону и начала с нескрываемым удовольствием пиздить его ногами. Руки при этом держали высоко вверх, чтобы не расстерилизовываться. Операция, можно сказать, в ходу.
Это была такая, знаете ли, джига.
Вот, значит, пляшут они на костях врага, рядом ходит Дерсу, вопрошая: "Човы прямо? Кто это, Димоха? Линейный контроль, чтоле? Дайте тогда и мне". Ему, пыхтя, отвечают: "Не, спасибо, не надо, можно, мы сами?".
Анестезиолог, удостоверившись, что с пациентом в ближайшие пять минут ничего страшного происходить не будет, подбирает сиротливо валяющийся подле москит, бегает вокруг коллег и пытается влезть в гущу схватки. Его отталкивают жопами - места не хватает. Анестезиолог просяще приговаривает: "Ребят, ну пустите! Ну пожалуйста! Дайте за мяско щипануть! Ну пожалуйста...".
Сковородку потом ментам отдали, когда те приехали забирать то, что осталось от неудавшегося пассионария. Менты на память попросили. Или с какой другой целью, ритуальной, поди пойми их тонкие души.
Пациента дооперировали, да.
Что я хотел сказать-то? Не стоит мешать докторам исполнять свой профессиональный долг.
Как-то так.
© hagnir